Север Гансовский - Надежда [Рассказы и повести]
Кларенс сунул в карман записную книжку. Сыщика он догнал уже на улице.
— Ну, что еще? — спросил Мак-Графи.
— Как «что»? — возмутился Кларенс. — Адрес убитого, чтобы я мог спросить его родных, адреса его товарищей по работе. Ваше мнение о возможном преступнике. Ваш номер, наконец.
Мак-Графи задумался. Потом он сплюнул в сторону на булыжник мостовой и сказал:
— Адреса его мы пока вам не дадим. И адресов товарищей тоже. Что касается преступника, мы пока еще ничего не знаем. А мой номер 6-й.
— Должен ли я понимать, что вы скрываете эти сведения от печати в интересах следствия?
— Понимайте, как хотите. — Мак-Графи кивнул Кларенсу и поспешно двинулся на трамвайную остановку.
— Одну минуту, — Кларенс снова остановил сыщика, — вы должны учитывать, что если бы мы опубликовали имя жертвы и материалы опроса его семьи и знакомых, это облегчило бы работу полиции. Может быть, уже сегодня кто-нибудь к вам пришел бы с заявлением.
— Я это всё знал, когда еще вы этих дел и не нюхали. И начальник нашего участка тоже. Раз мы вам не даем его адреса, — значит, у нас есть причины. — Мак-Графи замолчал, затем внимательно посмотрел на репортера. — Вот что я еще вам скажу, парень. Вы пока что особенно не поднимайте шума вокруг этого дела.
Поскольку в обязанности Кларенса входило как раз поднимать шум вокруг этого дела, он тотчас кинулся к ближайшему киоску справочного бюро.
Стриженная под Еву Норм девушка соединилась с бюро, долго ждала, держа телефонную трубку у уха, затем, участливо вздохнув, сказала:
— Петро Каталони, 1922 года рождения, в наших списках не значится.
— Как же это может, быть? Он работал в порту. Проверьте еще раз.
— Значит, он не проживал постоянно в одном месте.
Кларенс пешком пошел в порт, территория которого начиналась тут же возле полиции. Люси дома, наверное, уже ждет его с обедом, и он решил, что, если в порту ему придется задержаться, он ей оттуда позвонит. Ему хотелось узнать еще что-нибудь о Петро.
Седоватый бухгалтер, одиноко сидевший в неоштукатуренной комнате, порылся в своих списках.
— Петро Каталони?.. Есть такой. Получил зарплату три дня тому назад. Сегодня на работу не вышел.
— Его адрес?
Бухгалтер захлопнул книгу.
— Адресов мы не записываем. У нас текучий состав.
— Как же вы извещаете своих рабочих, когда бывает срочная работа?
— Никак не извещаем. Набираем новых.
— Сколько времени он у вас работал?
— Два месяца.
— Сколько раз в месяц вы выдаете зарплату?
— Два раза. Постоянные работники и старшие рабочие получают еженедельно. Грузчики — два раза в месяц. Это делается для уменьшения текучести.
Кларенс задумался.
— Он получил зарплату 19 сентября, а был убит двадцатого. Вы не думаете, что это было убийство с целью ограбления?
— Нет… Впрочем, откуда я знаю? — поправился бухгалтер. — Я вообще ничего не думаю.
— Но, может, у вас зарплата двадцатого? Не получилось ли так, что вы выдали днем раньше на этот раз?
— Зарплату выдали, как всегда.
— Сколько получил у вас убитый последний раз?
— 90 долларов… Точнее 91,30.
— Значит, всего в месяц у вас люди получают около 180?
— Да около. Обычно больше… Когда бывает работа.
— Вам не известно, какого поведения был Петро Каталони?
— Мне ничего не известно.
— Как он вел себя, когда получал зарплату?
— Не знаю. Я его вообще не помню. Я вам говорил, что он у нас работал только два месяца.
— Вы никогда не слыхали, чтобы он напивался, буянил или дрался на работе?
— Нет, не слыхал.
— А если бы он это делал, вам бы стало известно?
— Пожалуй, стало бы. Мы таких не держим.
— Значит, он вел себя как следует?
Бухгалтер поднялся.
— Знаете что, — сказал он озлобленно. — Вы мне не приписывайте того, что я не говорил. И не записывайте этого в свою книжку. Я не знаю, как он себя вел и знать не хочу… Вы записали, что, по-моему, убийство не было совершено с целью ограбления, вычеркните это. Я вам вообще ничего не говорил, кроме того, что он работал здесь два месяца и последний раз получил зарплату 19 сентября.
— Чего вы горячитесь? — спросил Кларенс с удивлением. — Вы себя так ведете, будто я вас подозреваю в убийстве. Не бейтесь, я вас ни в чем не подозреваю. Я хочу только собрать материал для своей газеты.
— Я и не боюсь. — Бухгалтер вышел из-за стола и принялся нервно расхаживать по комнате. — Пусть тот боится, кто делает темные дела. А мне бояться нечего.
Кларенс задал еще несколько вопросов, взял у бухгалтера список рабочих той группы, к которой принадлежал убитый, и, узнав, что сможет завтра с утра найти их в порту, удалился.
Придя в редакцию и позвонив Люси, он сел за стол и написал:
«Установлено имя жертвы 21 сентября в порту.
Обнаруженный 21 сентября в порту труп, как выяснилось, принадлежит сицилийцу 28 лет, Петро Каталони.
Убитый два месяца работал портовым грузчиком от агентства № 14. После него осталась жена и двое детей. Как сообщил бухгалтер агентства, нет оснований предполагать, что целью преступления был грабеж. За время работы за Каталони не замечалось ничего такого, что могло бы привести его к печальному концу. Версия об убийстве по мотивам ревности отпадает, и, таким образом, решающего слова по поводу этого преступления еще не сказано. Сыщик № 6 от портового участка полиции отказался сообщить нашему корреспонденту местонахождение семьи убитого и свои соображения относительно личности преступника!»
Кларенс позвонил в городское управление полиции и после недолгих переговоров добавил к заметке несколько строчек:
«Настоящий случай является четырнадцатым по счету убийством в порту за год. Жители города хотят знать, чем они обязаны этому печальному обстоятельству».
В своем кабинете Докси бегло просмотрел заметку. Затем, не выпуская ее из рук, поговорил по телефону… с заместителем редактора и с наборной.
— Пойдет, — сказал он Кларенсу. — Только мы ее разобьем на две части. Понимаете, в чем дело? «Вечерние новости» и вечерний выпуск «Времени» уже вышли. Так что до утра, то есть до утренних выпусков они уже этого не опубликуют. А мы дадим половину в вечернем и половину завтра — в утреннем выпуске. Это две самые большие газеты. На мелочь-то нам наплевать.
— А почему не всё сразу? — спросил Кларенс.
— Потому что, если мы хотим привлечь внимание Публики к этому делу, надо писать о нем в каждом выпуске. А если мы всё, что знаем, поместим сразу, нам нечего будет печатать завтра. Кроме того, утром публика будет думать, что последние сведения получены ночью, и, таким образом, дело непрерывно двигается вперед.
Докси отдал заметку Кларенсу.
— Разбейте ее на две части. Только поскорее, чтобы мы ее сейчас же пустили в наборную. И прибавьте какой-нибудь лирики, что ли. Чтобы было побольше. — Докси задумался. — И потом, не надо пока набрасываться на полицию.
В окончательном виде заметка выглядела так:
«Установлено имя жертвы 21 сентября в порту. Обнаруженный 21 сентября в порту труп принадлежит двадцативосьмилетнему Петро Каталони. Подобно многим своим соотечественникам, Петро приехал из Сицилии к нам в Штаты искать счастья, но страна свободы оказалась ему мачехой. Установлено, что Петро безупречно вел себя на работе. Версия об убийстве на почве ревности не подтвердилась. Сыщик № 6, известный раскрытием нескольких сложнейших преступлений, клянется найти убийцу. Читайте подробности в нашем утреннем выпуске».
Вторая заметка для утреннего выпуска «Независимой» гласила следующее:
«Несчастная жена убитого Петро Каталони и двое его детей молят о правосудии.
Установлено, что двадцативосьмилетний Петро Каталони прибыл в Штаты из Сицилии. После убитого остались жена — красавица итальянка и двое детей. Убийство Каталони — не первое преступление в порту за этот год. Сыщик № 6 продолжает розыски. Читайте наш вечерний выпуск».
Новый вариант понравился Докси.
— Вычеркните в первой заметке, что версия о ревности теряет почву, — сказал он Кларенсу.
— Зачем?
— Мы напишем в вечернем, что версия о ревности подтвердилась, — объяснил Докси, — а в утреннем, — что она опровергнута и возникла новая — об ограблении. Эту версию мы опровергнем завтра вечером, и у нас всё время будет свежий материал.
Кларенс исправил обе заметки и, договорившись поехать завтра с утра в порт, отправился вниз.
На улице он задержался на несколько минут у подвальных окон здания. Здесь помещалась типография.
За частой решеткой был виден ярко освещенный зал. Огромные машины стояли на кафельном полу. Из подвала несло жаром. Фигуры рабочих возле машин казались маленькими и ничтожными рядом со сложными агрегатами ротационок.
